Тепло…
Тео открыл глаза и огляделся. Как он оказался дома? Да неважно…
Хотя нет… Неужели то тепло исходило от Люцифера? Он притащил Тео домой?
Память начала краткими отрывками заполнять большое белое пятно в его голове. Вот он сидит на тротуаре. Пока всё понятно. Потом пришло какое-то ощущение лёгкости, словно полёта. И тепло. Да, так и есть, похоже, Лю тащил его до дома на руках. Если бы он был в сознании… Ведь этот момент, наверное, никогда не повторится. Больше никогда Лю не будет так близко к Тео. Больше никогда не будет отсутствия расстояния между ними, когда их разделяла бы только одежда.
Хотелось рычать, выть от безысходности. Но сил хватило только на громкий стон. Где же котёнок? Поблизости его нет…
Из дальнего угла сознания истошно орал какой-то остаток здравого смысла, неизвестно как сохранившийся в больной голове. Его вопли гласили о том, что надо бы переодеться, иначе болезнь может кончиться совсем уж трагично.
Кое-как встать с кровати, то и дело хватаясь за все близстоящие предметы. Избавляется от одежды. Мокрые насквозь джинсы падают к ступням. Ещё более мокрая кофта отправляется куда-то за кровать, потом найдём… Струйки воды быстро стекают по голой коже.
Неожиданное головокружение. Потеря равновесия.
Похоже, разбил губу. По мягкому ворсу ковра быстро расползается тёмное пятно крови. Горячее, прерывистое дыхание. Стучит в висках. Невыносимо…
Ещё один стон. Ты же придёшь, Люцифер? Ты же спасёшь его?.. Ведь ты ему так нужен сейчас… Он нуждается в твоих тёплых и заботливых руках.
Тихое бормотание. Похоже на бред. Странные слова, похожие на какой-то чужой язык, язык другого Мира… Но одно можно разобрать точно. Тихое, нежное. Словно единственное, сохранившееся в его сознании.
- Люцифер…

- Лю…
…бимый.
Да. Теперь он это знал точно. Осознание пришло с болезнью, как осложнение. Или же избавление от мук неизвестности, терзавших Теодора в последнее время, когда он не мог понять, что же всё-таки не так, почему при виде Лю такое странное чувство внутри, ощущение тепла на сердце, и какого же чёрта вообще с ним происходит.
Взять руку котёнка в свою и поднести к губам, обжигая фарфоровую кожу горячим дыханием. Он ослаб, остался почти без сил… а ты рядом. Рядом…
Так близко. Старающийся казаться невозмутимым котёнок и всегда холодный Теодор. Ничего, тепла Люцифера хватит на двоих, правда?..
Позволить себе коснуться губами, с которых до сих пор течёт кровь, руки котёнка. Такая мягкая, нежная кожа. Да, именно что позволить себе. Будь он в здравом рассудке, он бы такого себе не позволил. Удивительно, но он вообще мало что позволял себе.
А у Лю такое обеспокоенное лицо. А у Тео такие безумные планы…
Усилием воли открыть ставшие невероятно тяжёлыми веки, поморщиться от боли в горле, резким движением сесть на кровати и, прогнувшись в спине, скользнуть холодными тонкими пальцами по ключице Люцифера, поднимаясь выше по нежной шее, остановиться на затылке, ласково перебирая пальцами смоляные прядки. Быстро приблизить своё лицо к лицу котёнка, замереть в паре миллиметров, не давая их губам соприкоснуться, растягивая мгновение ещё на пару секунд. Дрожащее дыхание горячим ветерком достигало лица Люцифера.
…такие безумные планы…
Обнять котёнка за талию, пытаясь притянуть к себе, но сил не хватает, приходится довольствоваться кусочком кожи на пояснице под кофтой Люцифера, куда уже успели добраться пальцы Тео.
Впиться в губы Лю, слегка покусывая их, жмурясь от удовольствия. Ты ведь так долго ждал этого, Теодор. Вот он, твой звёздный час… Наслаждайся сладостью его губ, пока можно. Пока тебя не оттолкнули. Пока тебя не прогнали.

На мгновение в помутнённом сознании появилась слабая надежда, что всё не так уж безнадёжно, что его чувства взаимны. Но он был абсолютно уверен, что Лю ответил на поцелуй. Хотя бы на долю секунды. Но ответил. Или ему лишь показалось?
Секунды иногда бывают длиной в вечность. Уж кому, как не тебе, знать об этом, Люцифер. А Тео только и надо, что продлить эту вечность ещё на немного. Разве он многого просит?..
Но всё когда-то заканчивается. Опять оттолкнули, опять он не нужен. Ушёл? Или его тут и не было, а всё произошедшее – не более чем галлюцинация воспалённого сознания?
Никогда раньше его воля к жизни так не ослабевала. Ему действительно стало всё равно. Ни депрессии, ни чувств, ни эмоций. Лишь воспоминания и странно-непонятные образы, возникавшие перед глазами.
Смять пальцами простынь и тихо зарычать. От боли.
Тёплая мокрая тряпочка на разбитой кровоточащей губе. С трудом разлепить веки… Да нет же, вот он, сидит тут, заботится. А на губах следы запекшейся крови. Нет, это не его собственная кровь, это кровь Тео.
Значит, это было.
И значит, его отвергли. Судорожно сглотнуть, плохо понимая происходящее. Закрыть глаза. Ну и черт с ним, с этим котёнком… Что можно сделать, когда любовь невзаимна?..
Боль. Очень больно. Где-то между рёбер с левой стороны. Никакой бред её не заглушит. И он это знал. Этот жизненно важный орган будет у него болеть и завтра, и через месяц… Такая боль быстро не проходит. Но, с другой стороны, человек ко всему привыкает. А волк – нет.
Странные цветные пятна проплывают перед глазами, растекаются, выворачиваются друг в друга, рассыпаются маленькими радужными шариками. А ты видишь их, Люцифер? Вот же они. так близко, что, кажется, можно достать их и согреть в ладонях, но если поднять руку и попытаться их схватить, они ускользнут из пальцев, словно насмехаясь, дразня и маня за собой.

Румянец от жара неровными мазками ложится на щёки. Цепляется за одежду котёнка, не в состоянии понять, что это.
Часы на стене размеренно отбивают свой извечный ритм. Сколько он уже лежит здесь? Десять минут? Час? Месяц? Время давно остановилось для него… Хотя нет, оно просто перестало иметь какое-то значение.
Запах. Его аромат. Его Теош узнает из миллионов других запахов. Несильный, но такой приятный. Неуловимый аромат горных цветов с примесью корицы и горькой мяты. Теодор любил этот изысканный букет ароматов. Он ласкал волчье обоняние.
Прикосновение к горячей коже. Кто это?.. Туман скрывает его лицо…
Нет.
Это Люцифер. Он знал это. Такие заботливые, тёплые руки, согревающие дрожащее от озноба тело, мягкие губы, целующие бархатную кожу. Прижимается к нему, пытается обнять. Свитер оказался совсем не таким мягким, каким бы хотелось. Провести коготками по груди Лю, под свитером…
Попытаться снять эту ненужную деталь одежды. Получилось. А грудь Люцифера совсем не такая колючая, как этот свитер. Наоборот, мягкая…
Позволить смоляным прядям волос, разметавшимся по подушке, щекотать кожу Лю. Губы целуют тонкую шею, на мгновение прикусывая пульсирующую жилку, чувствуя, как бьётся в ней жизнь. Проводит чёрными острыми ноготками по линии позвоночника, не сильно, но достаточно, чтобы по всему телу котёнка пробежал лёгкий ток. Кровь почти прекратила выступать на его губах, и её остатки алыми цветами  расцветали на нежной коже цвета слоновой кости.
Нэ, Люцифер, ты ведь тоже?..
- Лю…
То ли зовёт, то ли пытается сказать, выразить в одном слове всё то, что чувствует. Кто разберёт, что творится в его голове, какие мысли в ней витают.
Последний проблеск сознания – и нежный поцелуй, в самые губы. Вряд ли он соображал, что происходит. Слишком уж было тепло. Слишком хорошо.
…это была очень красивая галлюцинация…

Холодно. Зябко. Дрожит, кутаясь в перистое одеяло, неспособное его согреть. Где тёплый и ласковый котёнок?..
Протягивает руку, шарит по кровати, сминая холодными пальцами простынь, ищет что-то… и не находит. Сворачивается в клубок, тихо бормочет что-то во сне.
Слышишь, Люцифер? Он кого-то зовёт…
Он ведь не мог уйти далеко. Сейчас, нужно только подождать немного, совсем чуть-чуть. И он придёт. Люцифер ведь не мог так поступить с ним, правда? Ведь не мог же?..
Но секунда за секундой, час за часом. Преданно, но безрезультатно ждёт, надеется, глупый, что Лю вернётся.
Тяжёлый сон, похожий на забытье, свалился на голову неожиданно и принёс избавление от мук ожидания. Ворочается на кровати. Ему ведь снятся кошмары. Постоянно.
Иногда он приходил в себя, тщетно пытаясь понять, где же настоящий мир, а где лишь обманка сознания. И снова проваливался в удушающие объятия Морфея, к своим болезненным снам.
Что-то шепчет во сне, переходя на крик, срывает голос, затихает… и снова шепчет. Зовёт, хочет сказать что-то.
Нэ… Ведь если долго звать что-то, оно ведь обязательно придёт?..
Так его учила мать в детстве. Она говорила, что это распространяется на все вещи во всех Мирах. Разве Лю может быть исключением?..
Тяжёлое пробуждение с тихим шёпотом, оборванной фразой.
«Я люблю тебя, Люцифер.»
Признание в пустоту.
В комнате он был абсолютно один. Смутные воспоминания, не дававшие покоя, снова и снова терзали измученный мозг. Сон пошёл ему на пользу – жар немного спал, и бред ушёл.
Он помнил всё. И нежные руки Лю на своём теле, и его робкие, неуверенные поцелуи. Но самого котёнка рядом не было. Всё произошедшее – лишь галлюцинация, бред воспалённого сознания. Конечно же… ведь если бы всё было на самом деле, Люцифер бы не ушёл, бросая Тео в одиночестве.
Рука наткнулась на что-то странное, явно инородное на этой кровати, в этом «последнем оплоте его неприкосновенности». Колючее. Шерстяное. Свитер?
Да, теперь он помнит. Именно этот свитер в его галлюцинациях был на Лю. И именно этот свитер Тео с него снял.
Резко сесть на кровати, так, что перед глазами пошли пятна. Неважно. Важно то, что это было на самом деле, а не только в его мозгу.
Быстро-быстро, на ходу натягивая джинсы, достичь комнаты для гостей. Постучаться и не дождаться ответа, открыть дверь… пуста. Как и гостиная. И ванная. И кабинет.
Ринуться на кухню, откуда многообещающе пахло вкусной едой. Нет, он точно там! Он сидит за столом и ждёт своего Тео. Иначе…
Нет. Его там не было. Вырванный листочек из тетради ютился на самом краешке стола в компании чашки ароматного, но успевшего остыть, кофе и тарелки с чем-то съестным. С дурным предчувствием и тяжестью на сердце, дрожащими руками взять этот листочек. Прочитать. Перечитать. И ещё. Ещё. Сердце отказывалось верить в то, что котёнок написал только об этом, тогда как холодный разум упорно диктовал именно это.
Медленными, нетвёрдыми шагами вновь пройти до комнаты для гостей. Рывком распахнуть шкаф. Не поверить собственным глазам. Всё той же неуверенной поступью дойти до кухни, сжать письмо в руке, а руку в кулак. Стоять, оперевшись на стол, переваривая информацию, и неожиданно со всей силы шибануть кулаком по столешнице.
Одинокая чашка возмущённо звякнула и свалилась на пол, кофе унылым пятном расползлось по полу.
Обессиленно осесть на пол, не понимая, почему, как?..
Как ты мог оставить его, Люцифер?..